В минувшие выходные в Москве открылся магазин «Листва» издательства «Черная сотня», основанного нижегородским ООО «Мининская сотня». Об открытии торговой точки на своей странице в соцсети «ВКонтакте» сообщает Дмитрий Бастраков, представляющий себя главным редактором издательства со скандальным названием. Если верить его информации о себе, он выпускник Мининского университета (специальность «Философия и теология»).
«Это было триумфально, весело и громко. Количество гостей превзошло все наши ожидания – по самым скромным подсчётам нас успело посетить около 450-550 человек. При этом сам наш магазин способен единовременно вместить не больше 60, поэтому в течение всего дня большинство людей находилось на улице, заполнив собой целый двор. Речи редакции тоже пришлось перенести на улицу, а часть запланированных мероприятий и вовсе отменить. Не обошлось и без эксцессов – нескольких наших читателей задержала полиция, но все уже на свободе», – объявлено на странице книжной лавки в соцсети.
Явление нижегородских книгоиздателей в столице не осталось не замеченным прессой.
«Магазин «Листва» еще не успел открыться, а его уже призывают закрыть. И фашистами их называют, и черносотенцами (это справедливо, хозяева «Листвы» – издательство «Черная сотня»). Но тогда и император Николай II фашист, он был в погромном «Союзе русского народа», это то же самое, что «Черная сотня». А он святой. В общем, путаница какая-то», – пишет «Новая газета».
На сайте издательства дано пояснение, почему ему дано название «Черная сотня».
«XVII век. Смутное время. Россия находится в тяжелейшем политическом, экономическом и социальном кризисе. Столица оккупирована вражескими интервентами, и наступает время, когда государство становится бессильно и уже мирным горожанам приходится брать в свои руки топоры и вилы. Именно в этот момент на нижегородской земле рождается та самая Чёрная Сотня. Боевые отряды, призванные защитить родную землю и уничтожить заполоняющую всё Смуту, формируются из «чёрного» народа. Ремесленники, купцы, или, говоря современным языком, «средний класс» берётся за оружие, формируя второе земское ополчение, чтобы своими руками творить Историю.
И творят. И побеждают. Ибо если сам русский народ взялся за дело и закатал рукава – ему ничто не способно помешать. «Долго запрягают, быстро едут». Смута была повержена. Россия была спасена.
Вот и сейчас мы живём в эпоху национальной информационной смуты, когда История призывает нас встать и взять в руки... нет, не обязательно топоры. В руках нового народного ополчения книги и смартфоны со свободным доступом ко всем накопленным человечеством знаниям, и новая Чёрная Сотня, по традиции зародившаяся в сердце Нижнего Новгорода, призвана помочь русскому национальному движению прорвать информационную смуту и вернуть России и русским свой исторический облик», – заявляет издатель.
Правозащитник и историк Станислав Дмитриевский, комментируя событие, высказал мнение, что выбор одиозного названия для книжного издательства – очень хороший маркетинговый ход в русле эпохи постмодерна.
«Но я не люблю постемодерн, – подчеркнул он. – Прежде всего – вот за такие вещи. В культурологии и лингвистике есть такое понятие – коннотация. Это дополнительное значение какого-то слова или символа, которое возникает в процессе его культурного бытования и прочно с ним срастается. Иногда даже вытесняя и подменяя первоначальный смысл. Вот, скажем, свастика – древний солярный знак, в том или ином изводе известный всем или почти всем древним народам и архаичным культурам. Перстень со свастикой – довольно распространенный вид археологических находок в культурном слое древнерусских поселений, не исключая и наш родной город. Но вот после Второй мировой войны этот милый символ солнышка стал ясным индикатором принадлежности к нацизму, к его идеологии и практике. Эта коннотация так крепко пристала к свастике после ужасов Аушвица и Майданека, что теперь не отлепишь. Ни один нормальный человек на себя свастику не нацепит. А если нацепит и будет говорить, что это он сделал из уважения к своим древнерусским корням или любви к ультрафиолету, ему вряд ли поверят – скорее, заподозрят в нем плохо скрытого людоеда. Для людей, ставших жертвами нацизма и для их не потерявших нравственное чувство потомков демонстрация свастики является актом оскорбительным. Ну примерно как прилюдно ну улице ширинку расстегнуть и пописать».
По мнению господина Дмитриевского, что-то подобное, как со свастикой, произошло со словосочетанием «черная сотня».
«Когда-то на Руси так именовалось городское торгово-ремесленное сословие. Но после событий начала XX века в русской культуре с этим термином прочно стали ассоциироваться принадлежность к ультраправым политическим организациям, антисемитизм и еврейские погромы. Причем не в силу советской пропаганды или фальсификации истории – прочная коннотация возникла задолго до 1917 года. Постмодернизм пытается отринуть или перевернуть коннотации и смыслы, а шокирующие символы превратить в броские торговые марки. В этом же ряду, скажем, нижегородский ресторан «Пабло», эксплуатирующий образ колумбийского наркобарона и террориста Пабло Эскабара, еще один, уже приказавший долго жить ресторан «Сталинская дача», превращение в модную торговую марку образов Че Гевары или, например, Торквемады… Лично мне такой подход представляется нравственно ущербным, так как в заигрывании с образом людоеда всегда сквозит пренебрежение к его жертвам. В культуре есть вещи, с которыми нельзя заигрывать без риска перемазаться в чем-нибудь не очень приятно пахнущем. Мне кажется, с издательством «Черная сотня» перед нами именно такой случай. Я бы никогда не купил изданную там книжку и не внес бы ее в дом просто из чувства брезгливости. Даже если это книжка очень приличного содержания. Но и метать громы и молнии в адрес таких издателей я не готов. Хочется ребятам повесить на себя эти цацки – вольному воля, спасенному рай. Думают отмыть до бела черного кобеля – ну что ж, «пилите, Шура, пилите»... В свободной стране каждый свободный гражданин свободен ставить безопасные для окружающих эксперименты, в том числе и над собственной репутацией. А уровень брезгливости – штука индивидуальная», – считает Станислав Дмитриевский.
В свою очередь Дмитрий Бастраков на прямой вопрос журналиста «Козы» об антисемитизме заявил, что еврейский вопрос его не волнует. На вопрос относительно еврейских погромов он предпочел не отвечать.
Поддержите наше СМИ любой посильной для вас суммой – один раз,
или оформив подписку с помощью онлайн-кассы.
Став подписчиком KozaPress, вы будете поддерживать стабильную работу издания,
внося личный вклад в защиту свободы слова.
18+