Пришла пора, я считаю, покончить с ситуацией, когда реальную общественную работу по спасению памятников культуры ведут одни, а в «общественном совете» при уполномоченном органе правят бал совсем другие люди. Потому что на минувшей неделе разразилась очередная битва вокруг сохранения заповедного района исторической застройки окрестностей церкви Трех святителей.
Беда пришла, откуда не ждали, – на сей раз лоббировать интересы крупного строительного бизнеса, заинтересованного в продолжении хищнического освоения Старого Города, вызвались члены... общественного совета по сохранению культурного наследия. Импровизация на уже подзабытую было тему «Городу не нужны старые гнилушки» (музыка В.П. Шанцева, слова О.В. Сорокина) была исполнена лучшими людьми города хоть и фальшиво, но задорно: дирижировал председатель сего Совета, заслуженный строитель РФ В.П.Камальдинов, солировал не менее заслуженный архитектор А.Б.Дехтяр. Большинство членов охотно отплясывало под их дудочку.
Напомню, на заре девяностых по инициативе губернатора Бориса Немцова в Нижегородской области был создан первый в России региональный орган охраны памятников. Возглавлявшая его Наталья Бахарева в духе времени старалась опираться на прошедшие общественную обкатку решения профессионалов. Именно для этого и был создан научно-методический совет – консультативный орган, в который вошли специалисты в области культурного наследия и те, кого сейчас стали называть гражданскими активистами. Формально его заключения носили рекомендательный характер, однако фактически на этой кухне варились все главные управленческие решения. Заседали мы (я был членом совета со дня создания) еженедельно, споры по принципиальным вопросам иногда велись по 3-4 часа, встречи были открыты для журналистов и публики.
Пришедший на смену Немцову коммунист Геннадий Ходырев распустил орган охраны памятников «за ненадобностью» (был сохранен лишь небольшой подотдел регионального минкульта), вместе с ним перестал существовать и научно-методический совет. Наступало время «крепких хозяйственников». Следующий из них, Валерий Шанцев, уже прямо объявил большую часть нижегородского архитектурного наследства «отжившими свой век старыми развалюхами», которые должны быть сметены с пути прогресса и подлинного патриотизма. Разумеется, государственная служба охраны ему была нужна, как собаке палка, да вот беда – к этому времени наличие подобного органа в регионе давно уже стало требованием федерального закона. Поэтому Валерий Павлинович тоже решил поступить в духе времени, только уже своего: если парламент – не место для дискуссий, то и орган охраны памятников – не место для охраны памятников. На должность его руководителя Шанцевым был назначен бывший менеджер-лесоруб Владимир Хохлов, именем которого нижегородские реставраторы пугают теперь на обмерной практике своих студентов.
При Владимире Юлиановиче управление охраны превратилось в бюро добрых услуг, которые (не подумайте плохого, совершенно бескорыстно!) оказывались таким замечательным людям, как Олег Сорокин, балахнинские братки Глушковы и подобные им патриоты земли Нижегородской, находящиеся теперь в местах не столь отдаленных. Объекты культурного наследия, стоявшие на пути их прогрессивных планов, оперативно лишались своего статуса; юристы управления открыто ходили в суды под ручку с адвокатами застройщиков, помогая последним отстоять свое «право» на снос недавно лишенного охранного статуса памятника. Специалисты, работавшие здесь еще со времен Бахаревой, либо увольнялись, либо морально деградировали, постепенно становясь «спецами» на службе не отягощенных умственными способностями разрушителей. Подобно врачам-биохимикам, помогавшим нацистам в разработке смертельного «Циклона-Б», они использовали свои знания, опыт и профессионализм для того, чтобы обеспечить «легальную» эвтаназию Старого Города.
Бурная деятельность по переработке культурного наследия в виллы и яхты мироправителей тьмы века сего нуждалась, конечно, хоть в каком-то благовидном прикрытии. В этих целях и был в новом (прямо противоположном изначальному) качестве воссоздан симулякр с громким названием «Общественный научно-методический совет по сохранению культурного наследия при управлении государственной охраны объектов культурного наследия Нижегородской области». Конечно, никакой открытостью и гласностью здесь не пахло – журналисты и другие «сомнительные личности» на заседания совета не допускались; скажем меня как особо опасного смутьяна не подпускали к нему и на версту. Потешный орган собирался в обстановке строжайшей секретности несколько раз в год, при этом ни один действительно чувствительный вопрос на его рассмотрение не выносился, санкции на снос исторической застройки выдавались Хохловом самостоятельно.
И все же, помня руководящие указания одного эффективного менеджера, решающую роль Хохлов отвел не повестке, а кадрам. Никакого открытого выдвижения кандидатур не проводилось – все члены были отобраны руководством. Разумеется, в состав совета было введено некоторое количество известных в городе принципиальных и ответственных специалистов – Дракону требовалось человеческое лицо. Однако большая часть была подобрана из числа проверенных товарищей, привыкших послушно колебаться вместе с генеральной линией партии: руководителей реставрационных фирм, почти целиком зависящих от госзаказа, бюджетников: директоров музеев и вузовских преподавателей, а также разного рода свадебных генералов, не имеющих отношения ни к памятниковедению, ни и реставрации. Вошли в состав совета и несколько руководителей архитектурных бюро и мастерских, модных архитектурных гуру, никогда не работавших с памятниками, но зато регулярно проектировавших в интересах крупных застройщиков. Особняком стоят совсем уж одиозные личности, такие как нижегородский «культуркиллер» Кирилл Кудряшов. Специалист по истории военной техники (впрочем, так и не сумевший защитить диссертации), он широко прославился подготовкой квази-документации, легализовавшей уничтожение целого квартала капитальной исторической застройки на ул. Ильинской в интересах сорокинской фирмы «Регионинвест 52». Дважды он пытался получить статус лицензированного эксперта федерального министерства культуры, дважды получал отказ в связи с некомпетентностью. Но для Хохлова такая творческая биография, видимо, была лучшей рекомендацией.
Председателем совета Хохлов назначил самого себя, заместителями – начальников своих отделов. Но ему, вероятно, намекнули, что это уже чересчур извращенный вид блуда даже для такого видавшего виды дома терпимости. В итоге в сан «главного общественника» был возведен персонаж из числа самых проверенных номенклатурных коней, никогда не портящих проторенной начальством борозды. Им и стал упомянутый в начале статьи Валерий Камальдинов – дипломированный специалист в области водоснабжения и канализации, в прошлом зампред нижегородского райисполкома и пламенный коммунист-ленинец, а ныне если и не акула, то все же, я сичтаю, довольно упитанный карась нижегородского капитализма. Фирма Камальдинова «ТИК-СНН» получила лицензию на реставрацию объектов культурного наследия и входила, таким образом, в пищевую цепочку по освоению выделяемых на эти цели бюджетных средств. Что, понятно, дополнительным образом обеспечивало необходимый уровень коллаборации председателя с кормящей рукой хозяина заведения.
За время правления Шанцева совет, как и подобает фиговому листку, ничем выдающимся себя не прославил. Несколько раз это царство теней сотрясали локальные скандалы, вызванные несогласием некоторых участников с особенно вопиющими случаями вандализма и жульничества, однако эти бури в стакане воды никогда не становились достоянием широкой общественности.
Между тем за окном задули новые ветры: сначала Хохлов, а потом и сам Шанцев лишились своих постов, всесильный мэр-застройщик угодил в СИЗО, балахнинские братья были объявлены в розыск, а помогавшие им вчерашние сотрудники Владимира Юлиановича зачастили в гости к следователю. Настоящая, а не липовая общественность попыталась донести до новой региональной власти весь ужас ситуации, сложившейся с архитектурным наследием. И неожиданно для самой себя оказалась услышанной. Отмена нескольких аукционов на застройку заповедного района ул. Короленко, отказ от сноса трех десятков уже расселенных и приговоренных объектов деревянного зодчества, пересмотр безумного решения о засыпке Почаинского оврага, многочисленные публичные заявления новых губернатора и мэра о намерениях сохранять историческую среду и развивать ее потенциал – вот лишь часть удивительных «новостей культуры», буквально сотрясших в первой половине прошлого года нижегородское медиапространство.
Не менее удивительным оказался и новый уровень сотрудничества власти с гражданским обществом по вопросам охраны памятников. Все ключевые решения из серии сносить/не сносить теперь принимались с нашим участием, причем общественность получила в этих вопросах де-факто право «вето». Но полномочия всегда сопряжены с ответственностью. Тут же на нас свалился и целый вал проблем, которые нужно было срочно решать вместе с городом: сбор средств на консервацию только что спасенных от уничтожения зданий (в бюджете этой статьи, разумеется, не было), организация противоаварийных работ, разработка правовых механизмов сохранения и льготной передачи разрушающихся зданий инвесторам, проведение фестиваля восстановления исторической среды «Том Сойер Фест» и т.д. и т.п. Разумеется, в этих критических условиях руководители города и области выбрали в качестве партнеров не камальдиновский «совет», а тех людей, которые реально были готовы разгребать авгиевы конюшни в ежедневном режиме и бесплатно. Хотя пара-тройка участников нашей импровизированной команды и являлись членами данной официальной структуры, подавляющее большинство в нее никогда не входило. Заниматься реформированием мертвого «общественного совета» нам просто не приходило в голову – работы хватало и без того.
Постепенно вкусом к волонтерской деятельности на памятниках мы заразили даже чиновников: на лесах «Том Сойера» нередко можно было увидеть сотрудников мэрии, районной администрации и областного правительства, пару раз поработать приходила и супруга губернатора. Владимир Панов лично помогал в очистке фасадов, покраске, пожертвовал ощутимую сумму из собственных средств. Что уж говорить про гражданское общество: общественная палата, музей Е.Н. Чирикова, Комитет против пыток, Преображенский союз малых братств, партия «Яблоко» – все побывали тут. Лишь камальдиновский «общественный» совет и его предводитель остались в стороне от городского праздника созидания.
Впрочем, иногда об этих «соратниках» все же приходилось вспоминать – по мере надобности. Одной из наших важнейших задач стало возвращение под государственную охрану изъятых оттуда Хохловым объектов (из числа тех, что еще не успели снести), а также наделение этим статусом иных зданий, обладающих историко-художественной ценностью. Новый руководитель управления госохраны Надежда Преподобная честно признала, что охрана памятников для нее – совершенно новая отрасль. Поэтому она пошла по совершенно естественному пути: все значимые вопросы пропускать через обсуждение специалистов научно-методического совета. Беда была только в том, что персональный состав данного органа достался ей в подарок от Хохлова.
Первая порция наших заявок была перенаправлена Камальдинову прошлой весной, и вскоре в ответ заиграл привычный шанцевский органчик про «гнилушки» – дуновение весенних ветров наш карась проспал на дне водоема, проснувшись, действовал по многолетней бульдозерной привычке, инстинктивно. Поэтому предводителя пришлось срочно направить на просветительскую беседу к заместителю мэра, который и довел до «общественника» новую руководящую линию. С тех пор проблем вроде бы не возникало – Валерий Павлович добросовестно донес до паствы информацию о том, что выявление памятников властями теперь не возбраняется и даже приветствуется. Потом в «защитников старых гнилушек» перековались даже самые отпетые «прогрессисты», включая Кудряшова. Опираясь на позицию совета, управление начало выпускать приказы о внесении в списки все новых объектов деревянного зодчества. За год таким образом удалось поставить на охрану около четырех десятков зданий.
Новый курс сам Камальдинов, ка я понимаю, принял без особой радости, наши многочисленные заявки его, скорее, раздражали. Помню, прошлым летом мы с юристом Мариной Чуфариной пришли на совет, чтобы разъяснить свою позицию по очередной серии заявленных объектов. Мы немножко задержались, так как глава Нижегородской администрации попросил нас выехать с ним на один из домов и оценить перспективы его реставрации. Камальдинов с порога обрушил на нас едва ли не площадную брань (другие члены совета потом за него извинялись), топая ногам и брызгая слюной потребовал немедленно убраться, дабы своим присутствием мы (sic!) «не подрывали независимости предстоящего решения». Мы пожали плечами, покрутили у виска, и удалились. Впрочем, решение было вынесено правильное.
Конечно, это было нашим упущением, – решая срочную задачу, мы сами попутно вдохнули жизнь в административного кадавра, в принципе не приспособленного к творчеству и созиданию. Такая структура может либо выполнять указания, либо исполнять заказы. К исполнению заказов она и перешла на прошлой неделе, когда на охрану потребовалось поставить три последних деревянных дома в границах заповедной территории церкви Трех Святителей. Напомню, это один из двух сохранившихся цельных фрагментов нижегородской деревянной застройки XIX века, связанной с именем доброго десятка выдающихся деятелей культуры российского и мирового уровня, и не меньшим числом нижегородских зодчих эпохи эклектики и модерна. Понятно, что ценность (да и туристическую привлекательность) тут представляют не столько отдельные дома, сколько весь комплекс нескольких уютных кварталов и тихих зеленых улочек, перспектива которых замкнута на камерный объем небольшого храма. Территория эта очень серьезно пострадала в шанцевский период, потеря хотя бы еще двух-трех зданий приведет к разрушению всей композиции. Поэтому сохранение каждого исторического дома, даже не самого выдающегося по своим художественным характеристикам – вопрос жизни и смерти всей заповедной территории. И вот тут-то наш кадавр и показал свои мертвецкие зубки, ведь спасение района встало поперек горла не только карасям, но и рыбам более влиятельным и зубастым.
5 декабря 2014 года администрация города провела аукцион на право застройки перекрестка ул. Новой и Короленко; предварительно ведомством Хохлова от охраняемой государством территория был отчекрыжен соответствующий кусок. Отданный на растерзание участок достался менее чем за четыре миллиона единственному участнику – ООО «Фрегат». Проект нового строительства по заказу «Фрегата» разработал Александр Дехтяр, по совместительству член хохловского научно-методического совета. Правда, по счастью, за четыре с лишним года, прошедших со времени аукциона, «Фрегат» не ударил на площадке и пальцем, дома расселены и снесены не были. Теперь мы предложили присвоить (по сути дела, вернуть) им охраняемый статус. По закону это означает, что при любых мероприятиях «Фрегат» должен будет обеспечить их безусловное сохранение. И тут на защиту «права» застройщика все снести выступил Камальдинов. Он рассказал, ссылаясь на информацию из мэрии, что у города якобы нет и не будет средств на восстановление деревянной застройки, поэтому к юбилею Нижнего Новгорода Панов (очевидно, бесплатно, по-волонтерски впрягшись в сани) будто бы перенесет ее «в музей на Щелковский хутор». (В качестве комментария следует отметить, что в это же самое время мы вели с мэрией переговоры о создании организации-оператора, которая будет заниматься вопросами восстановления деревянной исторической застройки в центре Нижнего Новгорода).
Затем выступил господин Дехтяр, рассказав о том, как предложение градозащитников помешает реализации его замечательного проекта, предполагающего снос трех исторических зданий. Несмотря на то, что архитектор фактически представлял интересы фирмы-застройщика и сам являлся заинтересованной в разрешении вопроса стороной, Камальдинов из зала заседаний его выталкивать не стал, ногами топать не спешил, слюною не брызгал. Более того, позволил Александру Борисовичу проголосовать, нарушив тем самым фундаментальный правовой принцип «никто не может быть судьей по собственному делу». В ходе обсуждения оба «общественника» прямо обосновывали необходимость отказать зданиям в постановке на государственную охрану интересами нового строительства – аккурат в нарушение статьи 29 Федерального закона «Об объектах культурного наследия», провозглашающей «презумпцию сохранности ОКН при любой намечаемой хозяйственной деятельности». В итоге голоса физически присутствующих на заседании (отсутствующих права проголосовать дистанционно лишили) членов совета разделились почти пополам – и с минимальным перевесом было принято решение: «отказать».
Над заповедным районом, связанным с именами Короленко, Горького, Чехова, Шаляпина, Андреева, Чирикова, Скитальца и других выдающихся деятелей русской культуры, опять нависла угроза. Полтора года совместной кропотливой работы общественности и региональной власти поставлены под вопрос. Рудиментарный хвост, выращенный прежним региональным начальством в целях легкого декорирования сомнительных градостроительных решений, начинает теперь сам активно вилять властным телом. Конечно, можно сказать, что УГО ОКН не связан позицией консультативного совета. Это правда. Однако случившееся дает в руки лиц, финансово заинтересованных в уничтожении заповедного района, хорошие козыри. Ради чего, собственно, и затевался весь матч-реванш.
P.S. Как бы то ни было, возникший кризис подталкивает нас к решению давно назревших проблем. Полагаю, пришла пора покончить с ситуацией, когда реальную общественную работу по спасению памятников ведут одни, а в «общественном совете» заседают, по преимуществу, совсем другие люди. Пора избавить этот орган от лоббистов и лиц, не имеющих никаких заслуг в области охраны культурного наследия, тем более запятнавших себя участием в его уничтожении. С этой целью я (по поручению участников регионального общественного движения «Деревянные города») обращаюсь к Министру культуры Нижегородской области Надежде Преподобной, к исполняющему обязанности руководителя Управления государственной охраны Нижегородской области Игорю Петрову, и прошу провести радикальную реформу Общественного научно-методического совета по сохранению культурного наследия при управлении государственной охраны объектов культурного наследия Нижегородской области. Для этого предлагаю.
Первое. Распустить действующий состав совета.
Второе. Внести изменение в Положение о совете, в котором предусмотреть следующие положения: открытый принцип формирования состава совета, в том числе через выдвижение кандидатур от общественных организаций и творческих коллективов, выборность председателя совета его членами из своего состава путем тайного голосования; включение в состав совета лиц, являющихся признанными специалистами или исследователями в области сохранения ОКН и/или внесших существенный вклад в сохранение ОКН через свою общественную, журналистскую или иную публичную деятельность; запрет входить в состав совета лицам, не обладающим подобными компетенциями или заслугами, а также лицам, которые ранее были вовлечены в деятельность, нанесшую ущерб ОКН и/или содействовавших разрушению самобытного историко-градостроительного облика исторических поселений Нижегородской области.
Третье. После формирования нового состава совета повторно вынести вопрос о постановке на государственную охрану объектов исторической застройки по ул. Новой.
Поддержите наше СМИ любой посильной для вас суммой – один раз,
или оформив подписку с помощью онлайн-кассы.
Став подписчиком KozaPress, вы будете поддерживать стабильную работу издания,
внося личный вклад в защиту свободы слова.
18+