В издательстве «Мысль» (Москва) при поддержке фонда развития гражданских инициатив «Диалог» в июле 2019 года вышла книга политолога Дмитрия Орешкина «Джугафилия и советский статистический эпос». Автор книги рассуждает, почему в современной России находится еще немало граждан, которые представляют Иосифа Джугашвили мудрым руководителем и ставят ему в заслугу достижения СССР, якобы имевшие место. Они опираются на официальные цифры, которые, убеждает господин Орешкин, на самом деле в «стране победившего социализма» не были отражением объективной реальности, а служили основой «героического эпоса», призванного доказать преимущества сталинского режима. Вот почему был такой контроль над прессой и «производством победных сводок».
«Если судить по ним, то СССР только и делает, что догоняет и перегоняет конкурентов {капиталистические страны, – ред.} по всем фронтам. Правда, в конце победного пути почему-то разваливается. Мышление джугафилической секты, вскормленное на отборной сталинской пропаганде, не в силах этого осознать», – констатирует политолог.
Как сам Сталин и его последователи вертели цифрами, Дмитрий Орешкин показывает в том числе на примере официальных данных о численности советских граждан, погибших в Великую Отечественную войну.
«14 марта 1946 г. в интервью газете «Правда» И.В.Сталин говорит: «В результате немецкого вторжения Советский Союз безвозвратно потерял в боях с немцами, а также благодаря немецкой оккупации и угону советских людей на немецкую каторгу около 7 миллионов человек. Иначе говоря, Советский Союз потерял людьми в несколько раз больше, чем Англия и Соединенные Штаты вместе взятые», – цитирует генералиссимуса политолог. – Позже, когда Хрущев впервые сказал о 20 миллионах, был шок. Вполне лояльный к Сталину (и уж точно нелояльный к Хрущеву Л.И.Брежнев увеличивает оценку общих потерь СССР до 28 млн. Не так давно некие вертикальные патриоты заговорили о 39 млн…
Сталину удобнее, чтобы потери были поменьше (он великий стратег, а у великих стратегов больших потерь не бывает). Брежневу и его последователям – наоборот, удобнее, чтобы потери были побольше – это подчеркивает величие жертвы и заодно объясняет, почему экономика и уровень жизни не торопятся расти. Не вдаваясь в содержательную часть (это занятие для профессиональных историков, которые, хочется верить, раньше или позже все-таки появятся), отметим амплитуду цифровой агиографии. Размах официальной оценки от 7 до 28 (39??) миллионов – недвусмысленный показатель качества советского статистического эпоса. И ведь, что характерно, никто не удивляется».
Автор предлагает читателю использовать термин агиография («жизнеописание святых» с греческого) в значении «историческая пропаганда».
«Советская агиография охотно прикидывается наукой и претендует на ее функции, поскольку это повышает престиж и влиятельность», – заявляет он и «проходится» в своей книге по наиболее отличившимся агиографам – уже нашим современникам. Среди них Степан Сулакшин, который использовал феномен Нижнего Новгорода (Горького), где в 1943 году отмечается всплеск рождаемости. Ниже отрывок с некоторыми сокращениями из книги «Джугафилия и советский статистический эпос».
«{…} умилительно выглядит демографические упражнения бойцов агиографического фронта, которые с цифрами и фактами в руках {выделено курсивом автором, – ред.} вкручивают не слишком подготовленному читателю про особую роль духовности и советского патриотизма в репродуктивном поведении трудящихся. Особенно хороши и свежи были розы у Игоря Алексеевича Гундарова и Степана Степановича Сулакшина, которые в период восстановления чекистской вертикали наперебой объясняли, что демографический облом (подготовленный долговременным трендом сталинской эпохи) на самом деле явился следствием оскудения веры и разрушения уникальной православно-социалистической семейной культуры. Соответственно, спасение русского народа – в возрождении духовных скреп и своеобычности, в изоляции от губительных европейских веяний и в укреплении вертикали.
В поисках козырного аргумента С.С.Сулакшин много сил отдал рассказам о том, как через неполный год (сказал бы прямо – через девять месяцев) после разгрома гитлеровцев под Сталинградом невероятно подскочило число деторождений в Нижнем Новгороде (Горьком). Вот как повлияли на советский народ счастливые известия с фронта! Да, скудное военное время. Да, скудное карточное снабжение! Да, нет приличного жилья. Но как мало все эти мелочи значат для нашего несгибаемого народа в сравнении с благой вестью, что враг под городом Сталина повержен!
{…} а только ли над городом Горьким пролилась животворная энергия победы или так в едином порыве среагировал весь многонациональный советский народ? Вопрос тем актуальнее, что Борис Урланис еще в 60-х годах на основе школьной статистики показал, что именно по итогам 1943 г. (как раз год после Сталинградской битвы) в стране был отмечен самый глубокий спад рождаемости. Дело нехитрое: число школьников СССР контролировалось очень аккуратно, буквально по головам. От этого зависели такие важные для казны параметры, как нагрузка и количество учителей, медицинское обслуживание, число школ, ожидаемый призыв в армию, ресурсы рабочей силы и т.п.
Так вот, Урланис для оценки демографического следа Большой войны взял да и сравнил, сколько в советских школах послевоенной поры училось детей по годам рождения от 1940 по 1945 год. И вышло, как на грех, что именно 1943 г. показал самый катастрофический минимум – в два с лишним раза ниже по сравнению со временем начала войны и после ее окончания.
Очень органичная история. Патриоты Степан Сулакшин и Игорь Гундаров демографа Урланиса, по всей вероятности, не читали. Да и зачем, если им, истинным советским людям, и так всё очевидно {выделено курсивом автором, – ред.} Вместо этого они вдохновенно пересказывают друг другу истории о детородной силе сталинградской победы, радостно констатируют увеличение числа деторождений в г. Горьком (где ясные зорьки) и смело распространяют это наблюдение на весь советский народ. Но как быть с советской школьной статистикой, которая вместо роста деторождений для этого интервала вредительски фиксирует провал? То ли весть о великой победе, благополучно дошедшая до Горького, затерялась где-то в пути к прочим городам и весям. То ли она была не такой благой в демографическом смысле. То ли советское население не такое уж своеобычное, как считают стратегически мыслящие демографы. То ли они просто не вполне компетентны в вопросе, о котором взялись судить.
Большой новости в этом нет – типичный эффект джугафилии. Чем меньше знаешь, тем легче любить великий-могучий Советский Союз и лично тов. Сталина. {…}
А что же Горький-Нижний? Может, сюда в 1943 г. Съехались все патриоты СССР, чтобы на радость. С.С.Сулакшину отметить разгром фашистов на Волге демографическим фестивалем? Это вряд ли. Но вот что Горький в ту пору служил местом массовой эвакуации – известно совершенно достоверно. Причем эвакуировались (в том числе из Москвы) главным образом женщины. Тысячами и (похоже)десятками тысяч. В том числе молодые. Судить о том, насколько они были духовны, сколько среди них было комсомолок и как часто они читали на ночь труды И.В.Сталина, мы предоставим г-ну Сулакшину (он доктор не только физ.-мат.наук, но и политических тоже) и г-ну Гундорову (не только доктор мед.наук, но и кандидат философских). Со своей стороны, чисто из личного опыта (не претендуя на философскую степень), скромно заметим, что женщинам, особенно молодым, свойственно, вообще-то, общаться с мужчинами. Причем не только на комсомольских собраниях. В результате чего иногда возникает такое явление, как беременность. Которая нередко завершается родами.
Если в начале Большой войны женщины появлялись в Горьком в заведомо сверхнормативных количествах и первое время как могли там обустраивались (работа, общага или съемный угол в частном секторе, карточки на хлеб…), то, как ни крути, через год-полтора жизнь у них всё-таки с грехом помолам должна бы наладиться. Приходили похоронки, высыхали слезы, зарождались новые человеческие отношения; вмести с ними порой и младенцы. Которые стали появляться на свет как раз в 1943 г. Естественно, тоже в количестве, превышающем норму прежних лет. Надо обладать очень специфическим устройством ментальных очей, чтобы увидеть за всем этим вполне естественным региональным явлением знак животворной силы Сталинграда и особую духовную составляющую в репродуктивном поведении советского народа.
Ценность трудов тт. Гундарова и Сулакшина как памятников эпохи в том и состоит, что они таким устройством очей обладают в полной мере. Игорь Алексеевич Гундаров навеки прославился тем, что «с цифрами и фактами в руках» доказал, что повышенная смертность в послевоенном СССР была связана вовсе не с водкой и ее суррогатами, нищетой, отсутствием жилья и общей безнадегой, а с коварно разрушенным агентами Запада духовным строем советского человека», – отмечает Дмитрий Орешкин.
Напомним, в августе 2019 года в нижегородском городе Шахунье открыли мемориальную доску в честь Сталина.
Поддержите наше СМИ любой посильной для вас суммой – один раз,
или оформив подписку с помощью онлайн-кассы.
Став подписчиком KozaPress, вы будете поддерживать стабильную работу издания,
внося личный вклад в защиту свободы слова.
18+